Диаспора - Страница 52


К оглавлению

52

Схематическая модель показала им тонкий, как нить, цилиндр. Толщина и близко не отвечала истинному масштабу, чего нельзя было сказать о длине - примерно в десять раз шире диаметра орбиты Плутона. Она охватывала все планетные орбиты, за исключением четверки внутренних - от Меркурия до Марса, терявшихся в сиянии Солнца.

Горнило представляло собой гигантский ускоритель элементарных частиц из четырнадцати триллионов компонентов, пребывавших в свободном падении. Каждый был снабжен маленьким солнечным парусом, компенсировавшим гравитационное притяжение Солнца, и вместе они образовали прямую, как стрела, линию в сто сорок миллиардов километров. Паруса отражали лучи, посланные решеткой ультрафиолетовых солазеров, прильнувших к звезде теснее самого Меркурия, и так перемещались в пространстве. Помимо этого, они накапливали питавшую ускоритель энергию.

По большей части индивидуальные компоненты ускорителя играли роль пазеров, выстроенных друг за другом в массив с десятиметровыми интервалами. Они выполняли перефокусировку электронных пучков и подкачивали каждую частицу, прошедшую сквозь них, дополнительной энергией в сто сорок микроджоулей. Цифра сама по себе ничтожная, но в пересчете на электрон она соответствовала 900 триллионам вольт. Пазер работал на эффекте Шехтера: подходящий материал облучали лазерным светом, возбуждая его атомы в высокоэнергетические состояния, и стоило заряженной частице пронестись по узкому каналу, проделанному в материале, как ее электрическое поле провоцировало высвобождение энергии из окружающих атомов. Все равно как если бы лазер накачивал миллиарды маленьких электронных катапульт, и каждая из них выстреливала частицей в другую, а та - в следующую, причем в промежутках между «залпами» частица все время немного ускорялась.

Плотность энергии пазера поражала воображение, и Бланка видела, как ранняя тестовая модель разлетелась на атомы под напором давления света. Впрочем, на обычный взрыв это мало походило. Пазеры представляли собой крохотные кристаллы синте-граната весом не более грамма. Десятки миллионов тонн сырья, нужных для питания Горнила, были позаимствованы из астероидов стометрового диаметра, но даже отъявленные картер-цим-мермановские сорвиголовы от астрофизики наложили вето на проект, для которого потребовалось бы скормить ускорителю Цереру, Весту или Палладу.

Бланка перескочила к противоположной оконечности Горнила, где показывалось «живое» изображение аппаратуры, переданное, впрочем, с шестидесятипятичасовой задержкой. По оба конца линейного ускорителя электрон-позитронные пары создали миниатюрные циклотроны. Позитроны запасали в специальных кольценакопителях, а электроны впрыскивались напрямую в основной ускоритель. Пучки с разных сторон ускорителя сталкивались в центре Горнила. Если два электрона сталкивались «в лоб» и достаточно быстро, чтобы превозмочь электростатическое отталкивание, то, согласно предсказаниям теории Кожух, должны были возникать рассеченные червоточины. От самих электронов не останется и следа (в локальное нарушение законов сохранения заряда и энергии), но остаточный отрицательный заряд должен быть скомпенсирован нейтрализацией позитронов по оба конца червоточины. Энергия отсутствующих электронов перейдет в добавки к массе нейтральных частиц, некогда бывших этими позитронами; поскольку оценочный диаметр этих червоточин составлял около фемтометра, теоретики Горнила прозвали их фемтогорловинами или «ФМ-ками».

Бланка сохраняла скептическое настроение, но все же признавала, что долгая расписанная цепь причин и следствий наконец может прийти к счастливому концу. Акт дематериализации в сердце Горнила нельзя было зафиксировать. Отслеживать штормовой вал электронов в поиске одного-единственного удачного совпадения посредь мириадов приблизительных было безнадежной затеей. Но нейтральные частицы наперед известной массы, тяжелее пылинок и меньше атомных ядер, оказались в расставленных вокруг пары кольценакопителей лазерных ловушках точно по графику.

Габриэль присоединился к ней. Они пролетели сквозь оболочку кольценакопителей и замерли над лазерной ловушкой. Окружение скомбинировало присланную камерами картинку аппаратуры с диаграммами, построенными по ее показаниям. Они видели предполагаемую ФМ-ку - темное пятнышко, брызжущее тегами, вихляющее взад-вперед по ловушке под воздействием градиентов светимости; картина была скорее нереалистичная, но отражаемой пятнышком порции ультрафиолетовых фотонов хватало, чтобы лазерные щипцы его крепко удерживали.

Почти час ушел на то, чтобы осторожно извлечь ФМ-ку из ловушки и отправить на следующий этап эксперимента. Они снова ускорились, но уже сбавляли темп.

- Разве остальные сотрудники Горнила не смотрят?

Габриэль настроил адресацию так, чтобы они проникли в

окружение анонимно, втайне от других пользователей и незримые для них.

- Наверное, смотрят.

- Ты не хочешь быть с ними в решающий миг?..

- Признаться честно, нет.

Габриэль снова погрузил руку в егоё иконку, на сей раз забравшись глубже; волны приятного тепла распространялись от центра его туловища. Бланка повернулась к нему и шлепнула по спине, выбрав место, где мех по доброй воле хозяина приобрел почти невыносимую чувствительность. Конечно, в культуре K-Ц имелись свои изыски, но в Кониси даже помыслить о таком обмене любезностями нельзя. Влюбленная парочка не переступала грани воплощения: взаимный ущерб и насилие были невозможны. Но конисианцы поклонялись автономии почти с таким же дурацким пылом, с каким Статисты в иные дни обожествляли ловушки плоти.

52