Сперва Бланка сочла необходимым уточнить, что среди первых тысяч раздвинутых Горнилом червоточин едва ли найдется хоть несколько, способных привести к намеченным глейснери-анцами промежуточным целям, но потом воздержалась от этой ремарки.
Переместившись в распахнутое на публичный режим окружение, они по умолчанию синхронизировались с усредненными темпами восприятия присутствующих, и фактор ускорения составлял теперь около ста тысяч. Впрочем, величина эта флуктуировала; кое-кто сохранял спокойствие, остальные пытались растянуть наслаждение ожиданием. Бланка решила держаться среднестатистической величины, поскольку емей нравилось временное единение с толпой и ее прихотями. Онона блуждала по окружению, обмениваясь приветствиями с незнакомцами, и обнаружила, что емей трудно всерьез воспринимать просторы наблюдательной палаты после того, как онона ее изучила в масштабе, где едва хватало места раскинуть руки. Поодаль онона заметила Ятиму - та углубилась в дискуссию с представителями группы Горнила - и ощутила псевдородительскую гордость; не так важно, что большая часть преподанных емею сироте навыков скорей пригодилась бы Добытчику Истины, а не картер-циммер-мановскому физику-экспериментатору.
Решающее мгновение приближалось. В толпе стартовал обратный отсчет. Бланка поискала Габриэля: того взяли в осаду экспансивные незнакомцы, но, завидев егоё приближение, он с трудом от них вырвался.
- Пять!
- Извини, - взял егоё руку Габриэль.
-Четыре!
- Я не хотел праздновать с ними. Я вообще хотел ото всех сбежать, кроме тебя.
-Три!
В его глазах промелькнул страх.
- Кругозорка запрограммирована меня успокаивать, иначе не знаю, как бы я все это вынес.
-Два!
- Одна-единственная проходимая червоточина, и больше не надо. Остальное - проблемы масштабирования производства. Я отдал этому всю жизнь. Я сделал это единственной своей целью.
-ОДИН!
- Я мог бы поставить себе другую цель. Я мог бы сделать иной выбор. Кем бы я тогда был... не знаю.
Бланка потянулась к нему и погладила по щеке, не зная, что сказать. Егоё собственная кругозорка была скорей расплывчата. Онона еще не сталкивалась с такими резкими перепадами настроения.
-НОЛЬ!
Толпа погрузилась в молчание. Бланка ожидала радостных воплей, торжествующих взвизгов, восторженного рева.
Ничего подобного.
Габриэль осмелился глянуть вниз. За ним Бланка. От фемтогорловины, как обычно, исходил рассеянный ультрафиолет. Гамма-лучей не было и в помине.
- Наверное, вторая горловина выплыла из фокуса, - предположила Бланка.
- Не выплыла, — нервно рассмеялся Габриэль. — Мы же там были. Аппаратура ничего не показала.
В толпе ширились шепотки: присутствующие делились собственными версиями. Общий гештальт отражал скорей умеренную заинтересованность, чем насмешку. После восьмисот лет неудач было бы по меньшей мере наивно ожидать, что Горнило сработает тютелька в тютельку при первом же запуске.
- Наверное, дрейф калибровки, — сказала Бланка. — Если так, то аппаратура по-прежнему будет показывать горловину в фокусе, но всю систему потребуется калибровать заново.
- Да. - Габриэль провел ладонями по лицемеху и захихикал. - Вот я стою на краю мира, ожидая падения, и единственная случайная неточность меня спасает.
- В таком случае перенос потребует единственной мелкой поправки. Мог ли ты мечтать о большем?
-Да-да.
- Hy так и что же?
Он передернул плечами. Вопрос его, похоже, слегка смутил.
- Ты сама сказала: замыкание червоточины Горнила — это лишь начало. Мы еще не обернули червоточинами всю Вселенную. C такими темпами коррекции ошибок у нас еще восемьсот лет уйдет впустую.
Бланка провела следующие пол-гигатау, изучая новый виртуальный мир, вмешиваясь для тонкой подстройки параметров и тысячу раз начиная сначала, но ни разу не коснулась ландшафта и не стала лепить его напрямую. Это было бы нечестно. Мир отдалился от произведения искусства и стал плохой копией физического. Но кто может знать наверняка? Как только онона откроет его для всеобщего доступа, люди, вполне вероятно, сочтут егоё творение идеальным сочетанием согласованности и спонтанности.
Онона сидела на краю глубокого каньона, глядя, как пылевые облака цвета молодой листвы плывут кругом, как непроницаемо плотный и в то же время эфирно-легкий водопад, когда явился Габриэль. Проблемы Горнила некоторое время беспокоили Бланку, но после первого же мегатау улетучились из егоё мыслей. Онона была уверена, что явления эти преходящие, и вскоре они останутся позади, как и остальные препятствия. Дело лишь в настойчивости.
- Теперь гамма-лучи проходят через дальнюю горловину,—тихо произнес Габриэль.
- Чудесно! А в чем была трудность? Рассогласование лазера?
- Да ни в чем. Мы ничего не чинили. Не меняли настроек.
- И что, горловина просто очутилась в фокусе сама собой? Она что, осциллирует там, в ловушке, внутри-снаружи?
- Нет, — сказал Габриэль, окунув руки в зеленый поток. - Она все время оставалась точно в фокусе. Идеально позиционированная. Гамма-лучи — те, что мы сейчас видим - те же самые, что попали в нее с самого начала. Мы закодировали все импульсы времяштемпелем, помнишь? И вот — первые импульсы, которые появились из червоточины, несут штемпель давностью пять с половиной дней. Они провели в червоточине ровно столько, сколько потребовалось бы им, чтобы пересечь то же самое расстояние между горловинами в реальном пространстве. В точности столько же времени, до пикосекунды. Червоточина проходима. Но не закорочена. Она длиной сто сорок миллиардов километров.